Допуск родных в реанимацию: что делать, если не пускают?

Здравствуйте, в этой статье мы постараемся ответить на вопрос: «Допуск родных в реанимацию: что делать, если не пускают?». Если у Вас нет времени на чтение или статья не полностью решает Вашу проблему, можете получить онлайн консультацию квалифицированного юриста в форме ниже.

До этих поправок родственникам было не на что ссылаться, чтобы пройти к близкому человеку в реанимацию или палату интенсивной терапии. Все дело в формулировках закона: не было нормы, которую можно упомянуть для беспроблемного допуска. В обычную палату родных пускали, а в реанимацию — нет. Прямого запрета не устанавливали, но и обязанности пропускать тоже не было.

«Врачам приходится разгребать последствия родительской заботы»

Детский реаниматолог московской больницы (пожелал остаться анонимным):

— Я против пребывания родственников в реанимации, так как они только мешают и создают нервозность. От многих родственников нужно ограждать наших пациентов, так как именно их «забота» приводит пациентов в отделение реанимации. Это не говоря о том, что условий для совместного пребывания нет в большинстве больниц.

У нас в больнице посещения выглядят примерно так: свидания два раза в сутки, утром и вечером. То есть в это время родители приходят к отделению реанимации и мы им рассказываем о состоянии ребенка, лечении и обследовании. Пропускаем к детям в будние дни вечером, так как с утра много работы. В выходные пускаем и утром, и вечером.

По поводу того, насколько нужны родители в реанимации, попробуйте сначала сами ответить на простой вопрос: а зачем они там вообще? За исключением психологической привязанности. А если больной в коме? Или на ИВЛ и, соответственно, в состоянии медикаментозного сна? Или это младенец, ну или наоборот, подросток?

Родители в большинстве своем, находясь в реанимации, в лучшем случае просто разговаривают или читают книжки ребенку, а даже вытереть нос или сменить памперс зовут медсестер. Это не говоря о том, что вид детей, лежащих у нас, часто пугает их, некоторые падают в обморок. Вот оно мне надо — помимо детей еще и родителей лечить (к слову, по закону не имею на это права).

Я, кстати, пускаю всех. Мне самому так проще. Чем на пальцах объяснять, что и как с ребенком, проще показать.

На Западе есть все условия для пребывания, а у нас условий никаких. Мало места в палатах — это полбеды. А где родители будут есть, пить, спать? Собственно туалета тоже нет. Сейчас я могу их пустить и оставить стоять в палате рядом с ребенком, и, грубо говоря, постоянно их гонять из стороны в сторону, если мне что-то нужно сделать. И опять-таки, многие наши манипуляции не для слабонервных. Повторюсь, не хотелось бы во время реанимационных манипуляций еще и параллельно реанимировать родителей, которые в обмороки падают.

Помимо чисто бытовых условий, у нас нет правовой базы. Сейчас все законы работают только в сторону защиты пациента, на Западе законы работают в обе стороны.

Мне уже не раз угрожали расправой, пытались тыкать ножом, грозили пистолетом. И им ничего не было.

Ограждать от близких приходится, слава Богу, не часто, но часто приходится разгребать последствия заботы.

Например, ребенку запретили есть после операции. Ну, как же бедный ребенок столько не ел… Итог — рвота, аспирация (это когда вдыхаются рвотные массы), иногда рефлекторная остановка сердца. Причем приходится во время посещений натурально стоять над душой, так как я это все рассказываю маме, говорю, чтобы подождали часок, потом можно будет кушать, но не успел я отвернуться, мама уже пихает в ребенка шоколадку или йогурт. На мой вопрос: «Зачем? Я же только что вам все рассказал?», мама отвечает: «Ну, он же просит».

Другой пример: нельзя есть за шесть часов до операции (причины те же, чтоб рвоты не было). Ребенок едет в операционную, вводный наркоз — рвота фонтаном. Тот же вопрос маме. Ответ: «Ну, как он, бедный, весь день без еды»; или «Ну, мы только кашку (яблочко, печенье, пельмешек) немного, разве же это еда». Итоги те же плюс невыполненная операция, так как после рвоты со стола снимают (даже если обошлось без аспирации) ввиду того, что стерильность нарушена.

Еще пример родительского вмешательства: у ребенка температура, поэтому многие родители считают, что нужно его одеть как для поездки на Северный полюс, укрыть пятью одеялами, законопатить окна. Я когда таких детей смотреть прихожу, в палате такая жарища, что и у меня за часок-другой температура поднимется, не то что у ребенка. Объяснять/уговаривать/приказывать родителям проветрить палату и раздеть ребенка бесполезно. Итог: у ребенка температура под 39 градусов (для маленьких это очень опасно развитием судорог и отека мозга). Забираю к себе в реанимацию.

По факту ничего особого не делаю, только создаю нормальные температурные условия, в течение получаса температура приходит в норму. Примерно за это же время мама пишет жалобу, что я пытаюсь заморозить и простудить ребенка.

Можно ли приносить в реанимацию еду из дома?

– В отделениях реанимации не предусмотрено хранение продуктов в холодильнике, поэтому можно приносить еду только для разового потребления, – рассказывает Ольга Светлицкая, реаниматолог городской клинической больницы скорой медицинской помощи Минска (ГКБСМП). – Перечень продуктов нужно обсуждать с лечащим доктором. Мы обычно просим приносить питьевую негазированную воду, морсы, 200-граммовые пачки сока, протертый в блендере суп, бульон из свежей курицы. Из молочных продуктов – йогурты с бифидо- и лактобактериями, лучше из серии детского питания, потому что это качественные «нежные» продукты, которые легче усваиваются в тяжелом состоянии. В реанимациях большинство пациентов малоподвижны, не могут присесть, им необходимы поильники. Либо можно принести обычные пластиковые трубочки с изогнутым концом.

Когда могут отказать в посещении?

Заведующий отделением или лечащий врач вправе ограничить посещение пациентов в реанимации, если родственники болеют инфекционными заболеваниями, если они нетрезвы. Также могут ограничить посещение детям до 14 лет.

– Это делается для защиты психики ребенка. Не все дети легко воспримут, например, маму в тяжелом состоянии, с торчащими из тела проводами и трубками, – поясняет Ольга Светлицкая. – Вопрос посещения несовершеннолетними мы решаем индивидуально, в зависимости от клинической ситуации и перспектив пациента.

– Также врач может не пустить посетителя, если сам пациент против. Кого видеть – определяет именно пациент, если он в сознании, адекватен и дееспособен, – дополняет Александр Дзядзько. – За границей часто это оговаривают до операции. Конечно, в случае экстренной ситуации, когда заранее эти условия не оговариваются, решение, кого пропустить к пациенту, а кому отказать, принимаются индивидуально.

Когда в онкологии требуется реанимация

Реанимация в онкологии предполагает, если не возвращение больного раком к абсолютно нормальной жизни, то поддержание жизненных функций в стабильном состоянии.

В каких случаях пациента доставляют в реанимационное отделение? Отличий в работе онкологического реанимационного отделения от обычных существует. Кроме типичных случаев сердечно-легочной реанимации после остановки сердца или фатальных нарушений ритма, что тоже случается при злокачественном процессе, онкобольной поступает в реанимационное отделение:

• После обширных комбинированных операций при распространённых злокачественных процессах, когда единым блоком удаляется раковая опухоль и прилежащие к ней органы и ткани.
• После торакальных вмешательств, когда изменение анатомического соотношения в грудной полости после удаления части или всего легкого с лимфоузлами или опухолевого конгломерата средостения впрямую сказывается на работе сердца.
• После удаления части или всего желудка по поводу рака, потому что злокачественный процесс вызывает катастрофическое нарушение метаболизма, что в конце прошлого столетия приводило к смерти каждого четвертого оперированного, вмешательство в брюшной полости может привести к раздражению блуждающего нерва, отчасти определяющего сердечный ритм.
• При всех вмешательствах на головном мозге из-за опасности отека и сдавления продолговатого мозга, где располагаются центры регуляции сердечно-сосудистой и дыхательной систем.
• При тяжелейших осложнениях химиотерапии 4 степени, например, при критической тромбопении с опасностью спонтанных кровотечений, некротическом энтерите и так далее.
• При постхимиотерапевтических осложнениях 3 степени у пациентов с тяжелыми сопутствующими заболеваниями, когда возможна их декомпенсация.
• При использовании некоторых иммунологических противоопухолевых препаратов, вызывающих тяжелые аллергические реакции, и при высокодозной химиотерапии.
• Для наблюдения за состоянием пациента после некоторых «нестандартных» методов введения химиопрепаратов.
• При декомпенсации сопутствующих заболеваний, к примеру, гипогликемической или гипергликемической коме при сахарном диабете, фибрилляции желудочков и так далее.
• При нарушениях дыхания в результате обширного метастазирования в легкие для проведения принудительной — аппаратной вентиляции.
• После кровотечения в любом органе на фоне распада злокачественной опухоли.

Невозможно перечислить все клинические ситуации, когда функционирование органов и систем становится настолько недостаточным для поддержания жизни, что требуется экстренное и активное вмешательство профессионалов.

Когда родных могут не пустить в реанимацию?

Близких не пускают при угрозе для здоровья реанимационного больного, то есть с признаками инфекционного заболевания, в том числе с насморком. Пациент ОРИТ слаб, его организму крайне сложно противостоять инфекции.

Детей не пускают и тому достаточно причин. Во-первых, больной инфекцией ребенок не осознает, что он не здоров, тем более, что его активность мало снижается даже при высокой температуре, поэтому родители могут не заметить начала болезни. Во-вторых, может трогать руками трубки и медицинские устройства, бегать или неловко двигаться, нарушая работу оборудования и мешая персоналу. В-третьих, дети легко относятся к смерти, но шок от увиденного в больнице надолго нарушит психологический комфорт ребенка.

При выполнении медицинских манипуляций и процедур родственники тоже не нужны, им неприятно это видеть, а персонал ощущает психологическое давление.

Присутствие нескольких родных людей в реанимационной палате избыточно, один-два близких человека на непродолжительное время вполне достаточно для поддержания духа онкобольного, не забывайте, что ему тяжело, он очень быстро устаёт. Сидение ночи напролёт никому не на пользу, у здоровых истощаются силы, а пациент круглосуточного бдения у постели просто не осознаёт.

Приказ Министерства здравоохранения РФ от 19 августа 2020 г. № 869н “Об утверждении общих требований к организации посещения пациента родственниками и иными членами семьи или законными представителями пациента в медицинской организации, в том числе в ее структурных подразделениях, предназначенных для проведения интенсивной терапии и реанимационных мероприятий, при оказании ему медицинской помощи в стационарных условиях” (документ не вступил в силу)

В соответствии с пунктом 19.1 части 2 статьи 14 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» (Собрание законодательства Российской Федерации, 2011, N 48, ст. 6724; 2019, N 22, ст. 2675) приказываю:

Утвердить общие требования к организации посещения пациента родственниками и иными членами семьи или законными представителями пациента в медицинской организации, в том числе в ее структурных подразделениях, предназначенных для проведения интенсивной терапии и реанимационных мероприятий, при оказании ему медицинской помощи в стационарных условиях.

Министр

М.А. Мурашко

Зарегистрировано в Минюсте РФ 10 сентября 2020 г.

Риск инфекции — так ли он велик?

Если это внутрибольничная инфекция, которой так опасаются медики всех стационаров и отделений реанимации, то родители вряд ли станут основным ее источником. Наиболее часто она передается руками персонала, дефицитом стерильного инструментария, недостаточной обработкой многоразовых приборов и проблемами вентиляции и генеральной мойки отделений. Поэтому, с данной точки зрения такая инфекция при посещении родителями — не совсем актуальна. Совсем другое дело, когда это дети с практически нулевым иммунитетом, недавно прошедшие курс химиотерапии или активно борющиеся за жизнь после серьезных травм и повреждений. Родители могут принести инфекцию и с улицы, будь то банальный вирус или привычная им стрептококковая инфекция носоглотки (если часто бывают ангины или есть хронический тонзиллит). В этом случае, дети, ослабленные основным заболеванием или травмой, могут просто не перенести подобного контакта. Поэтому, инфекция и ее возможное распространение в реанимации за счет допуска туда посторонних — вопрос сложный и неоднозначный.

Как отказаться от вскрытия, если отец умер в больнице?

Патологоанатомическое вскрытие (аутопсия) — это процедура, которая направлена на детальное изучение состояние тела умершего, а также достоверное установление причин смерти. В ходе патологоанатомического вскрытия производится:

• Обнаружение и описание любых отклонений от нормы
• Выявление связи между заболеванием и патофизиологическими отклонениями
• Подтверждение или опровержение установленного клинического диагноза
• Исследование эффективности лечения заболевания
• Установления основного фактора, который привел к наступлению смерти

Вскрытие проводится вне зависимости от способа, который будет выбран для захоронения: погребение в могилу или кремация.

Для отказа от аутопсии родственникам необходимо написать заявление в свободной форме. В нем обязательно указываются паспортные данные заявителя и усопшего, место и причину смерти, а также причину отказа. Кроме того, если усопший при жизни отказался от вскрытия и оформил это желание нотариально, то необходимо приложить заверенную копию завещания.

В заявлении обязательно указывается причина отказа от вскрытия. Она может быть абсолютно любой, но врачи более лояльно реагируют на отказ от аутопсии по причине религиозных взглядов или объективных личных причин. Если причина кажется специалисту не убедительной, то он имеет право настаивать на проведении вскрытия.

Патологоанатом может разрешить захоронение без вскрытия с большей вероятностью в следующих ситуациях:

• Есть подробная медицинская документация, которая свидетельствует об объективных причинах, приведших к летальному исходу;
• Смерть наступила вследствие продолжительного заболевания;
• Летальный исход наступил в больнице (причины очевидны);
• Есть гистологические данные о злокачественной опухоли (если пациент скончался от онкологии)

Но существуют ситуации, при которых вскрытие является обязательным. При этом не учитывается мнение ни самого усопшего, ни его родственников. К числу таких ситуаций относятся:

• Подозрение на насильственную смерть (в том числе, аутопсия проводится после ДТП или смерти в результате несчастного случая);
• Разногласия при установлении окончательного диагноза или сомнения в причинах, которые повлекли летальный исход;
• Невозможность установить точный клинический диагноз и причину смерти по уже имеющимся данным;
• Нахождение пациента в стационаре менее 24 часов;
• Подозрение на передозировку лекарственными препаратами, наркотиками и т.д.;
• Необходимость проведения судебно-медицинской экспертизы;
• Смерти от хирургической патологии и т.д.

Если умерший человек скончался при вас, то стоит вызвать скорую. Возможно, его можно еще реанимировать. Но в таком случае скорой помощи лучше сказать, что человек без сознания.

Есть шанс, что медики приедут быстрее. Смерть не считается неотложным вызовом. В случаях, когда человек умер в будни и дневное время, вызывать надо участкового врача. Если рабочее время еще не началось или уже закончилось, то звонок стоит делать в скорую, чтобы медики могли констатировать смерть.

Номер скорой помощи для стационарных телефонов — 03, для сотовых — 103. Номер участкового можно найти на сайте больницы того района, к которому прикреплен умерший человек.

После того как вы вызвали скорую помощь или участкового врача, звоните в полицию. Номер для стационарных телефонов — 02, для мобильных — 102. Полицию необходимо вызывать для того, чтобы она установила, каким именно образом произошла смерть: естественным или принудительным. Полицейские осмотрят тело и выпишут протокол.

Это поможет получить свидетельство о смерти. Если полицейские установят, что человек умер не самостоятельно, то его тело заберут на обследование, а после откроют уголовное дело.

Когда приедет скорая помощь, вас попросят предоставить документ, удостоверяющий вашу личность, паспорт умершего и его полис обязательного медицинского страхования. Медики обязаны осмотреть тело и установить факт смерти. Далее они должны выдать два документа: протокол осмотра и подтверждение факта, что человек умер.

Возможно, к вам приедет ритуальный агент. Они получают данные от скорой помощи за определенную сумму. Вас могут заставить подписать договор, но помните, что вы не обязаны этого делать. Скорее всего, цены на их услуги будут завышены, поэтому стоит найти иное похоронное бюро, которое поможет организовать похороны в дальнейшем.

Скорая помощь или полицейские не могут принять за вас решение, что делать с телом человека. Если вы не хотите, чтобы производили вскрытие, то имеете право отказаться. Однако это возможно не во всех случаях. Вскрытие обязательно проводится, если:

• подозревается неестественная смерть;
• не получается установить причину смерти;
• умер человек в больнице, но не провел там и суток;
• умерший подозревается в употреблении препаратов, которые привели к передозировке;
• погиб в больнице по вине врачей;
• болел инфекционным заболеванием;
• погиб в какой-либо катастрофе;
• погиб во время рождения ребенка.

Ничья вина за смерть пациента в больнице

В своей книге «Записки анестезиолога» я описал в несколько видоизмененном виде реальный случай из собственной ­практики. Родители привозят в больницу дочь-подростка. По их словам, они нашли девушку, без сознания лежащую в ванной. Якобы обмороки у нее бывали и раньше. Девушка недоступна продуктивному контакту, сознание на уровне сопорозного. Лоб рассечен: по словам родителей, упала в ванной при обмороке. Они опасаются, что у нее черепно-мозговая травма. Я первый из врачей оказываюсь у носилок с пациенткой. Учитывая ухудшающееся состояние, решаю сразу поднимать в реанимационное отделение. В лифте у девушки остановка сердечной деятельности. За десять минут мне удается вывести ее из состояния клинической смерти, но в сознание она уже не приходит. Я перевожу больную на ИВЛ. Вызываю травматолога, невролога. На краниографии патологии не определяется. Травматолог также усомнился в наличии черепно-мозговой травмы. Невролог не увидела признаков инсульта. Но родители настаивают на необъяснимом обмороке и травме при падении. Я решаю промыть девушке желудок и… обнаруживаю полурастворившиеся неизвестные ­таблетки. Под моим давлением отец пациентки признается, что на самом деле дочь из‑за неразделенной любви совершила попытку суицида: наглоталась спецпрепаратов, которые прописаны состоящей на учете в психоневрологическом диспансере матери. Названная им доза зашкаливает. Столь резкое и фатальное ухудшение состояния девушки становится ­объяснимым. В течение последующих двух часов я старательно провожу все необходимые лечебные мероприятия. Но состояние пациентки ухудшается. Я осторожно сообщаю отцу девушки о возможном неблагоприятном прогнозе. Он шокирует меня: мотивируя свою просьбу тем, что самоубийцы не попадут в рай, умоляет пустить его к дочери, чтобы он убил ее — отключил от аппарата ИВЛ. Отец согласен понести уголовное наказание, лишь бы избавить дочь от вечных ­мук. Разумеется, вначале я категорично отказываю, но видя его возможную невменяемость, прибегаю ко лжи: я честно буду спасать пациентку «до последнего», а когда смерть станет неизбежной, сообщу ему, а он вырубит свет на этаже, отключив тем самым дочь от аппарата ИВЛ. Показываю ему, где находится рубильник. Разумеется, я обманываю его: я пытаюсь спасти пациентку до констатации биологической смерти. И лишь после этого, отключив труп от аппарата ИВЛ, выхожу и сообщаю отцу о неминуемой смерти дочери. Через минуту он вырубил свет на ­этаже… Не знаю, поверил ли он мне, но подаренный им в благодарность золотой крестик дочери я на следующий же день отнес в храм. Не зная, что ожидало несчастную суицидницу за порогом смерти, но уверен, что я выбрал не самый худший вариант действий и как врач, и как ­человек.

Чаще всего ситуации «ничьей вины» возникают при поступлении пациентов либо в терминальной стадии заболевания, либо когда поступивший пациент в крайне тяжелом, нередко в агональном состоянии прожил в стенах медучреждения считанные часы или минуты. Разумеется, если ни я, ни кто‑либо из задействованных в спасении пациента медработников не допустил за этот период ­оплошности.

В данной ситуации я не нахожу врачебной вины ни в своих действиях — все осуществлялось согласно алгоритмам и посимптомно — ни в действиях коллег: травматолога и невролога. Степень виновности родителей — не тема для данной статьи и не моя ­компетенция. Как ­реагировать?

• безусловно, действовать согласно лечебному алгоритму — вплоть до окончательной констатации смерти пациента и соответствующего оформления данного ­факта;
• соблюдение коллегиальности здесь сводится в основном к честному сотрудничеству по спасению больного, а затем оформлению истории болезни умершего пациента по принципу: каждый врач описывает свою ­патологию.
• сразу же после сообщения родственникам печального известия о смерти близкого им человека стараться утешить людей и подвести их к мысли о неизбежности смерти, исходя из тяжести состояния, в котором находился ­пациент.

Моя вина Автомобильная авария. Пострадавшие: мужчина с переломом бедра и предположительным сотрясением головного мозга и женщина с предположительным ушибом грудной клетки, переломом ребер и костей лицевого черепа и ушибом головного мозга. У мужчины кратковременное двигательно-речевое возбуждение сменяется приступами глубокого ­оглушения. Женщина в сопорозном состоянии сознания. У нее отмечается выраженная дыхательная недостаточность, нарастает гипотония. Вспомогательной вентиляции мешком Амбу мешают обильное слюноотделение и западающий язык пациентки, а выдвинуть и зафиксировать сломанную нижнюю челюсть не представляется возможным. Принимаю решение интубировать пациентку. Премедикация, предварительное насыщение кислородом. И в тот момент, когда я осторожно, дабы еще больше не повредить челюсть пациентке, ввожу клинок ларингоскопа в ротовую полость и медленно подбираюсь к заветной щели в гортань, мужчина, лежащий на вплотную стоящей каталке, сильно дергается, пытается вскочить на ноги. От резкого толчка клинок ларингоскопа сбивается, я теряю направление, царапаю и без того кровоточащую слизистую ротовой полости пациентки. Рот женщины за пару секунд превращается в кровавое озеро. Секунд 20 у меня уходит на то, чтобы вновь нащупать щель и произвести интубацию. Произвожу санацию трахеобронхиального дерева, начинаю ИВЛ через интубационную трубку. Мужчиной занимаются травматологи — в реанимационных мероприятиях он не нуждается. В течение минуты у женщины происходит остановка сердечной деятельности. Реанимационные мероприятия неэффективны. Констатирована смерть пациентки. На вскрытии: политравма, тяжелая черепно-мозговая травма, причина смерти — острая сердечно-сосудистая ­недостаточность. Казалось бы, и в плане диагностики, и в плане лечебных мероприятий ко мне не может быть претензий: пролонгированная интубация сама по себе не явилась причиной каких‑либо летальных повреждений. В остальном я действовал строго в рамках утвержденных алгоритмов. Однако после смерти этой молодой женщины я не находил себе места. Дай я перед интубацией указание медсестрам или сам лично отодвинь каталку с мужчиной — всё могло бы быть иначе, и женщина бы осталась жива. Или нет?! А вдруг потерянное на «отодвигание» время, фактически отнятое у тяжелой пациентки, — опять‑таки неизбежно привело бы к летальному исходу? Как изменилось бы ее состояние за эти полминуты-минуту?..

В случаях категории «моя вина» надо особенно тщательно и по возможности беспристрастно анализировать свою роль и свои ошибки. Это необходимо как для исключения излишнего самобичевания, так и для недопущения мыслей о собственной ­непогрешимости.

Как ­реагировать?

• зачастую установить связь между воздействием неблагоприятных факторов и летальным исходом, а следовательно, и определить степень собственной виновности, практически невозможно, поэтому необходимо избегать беспочвенного теоретизирования в русле «а если бы…». Это помогает избежать излишнего самобичевания и пресечь эгоистичное ­самооправдание;
• никогда не стараться полностью закрыть глаза на личную ответственность. Искренне дать себе установку не повторять подобных ошибок и по мере сил сохранять бдительность при последующих экстренных ­ситуациях.

Восстановление после инсульта в домашних условиях

Некоторое время после инсульта человек должен провести в стационаре. Этот период продлится минимум 21 день – примерно столько длится интенсивная терапия и ранний реабилитационный период. Только после ее окончания можно забрать больного домой.

Пребывание в частном реабилитационном центре не всегда представляется возможным, поэтому многие пациенты проходят реабилитацию в домашних условиях. При выписке из лечебного учреждения им выдают выписной эпикриз, где описаны все рекомендации по уходу. Также там должны быть сведения о необходимом оборудовании и инвентаре.

Цели домашней реабилитации такие же, как и при работе с узкими специалистами в реабилитационных центрах:

• восстановление двигательных навыков;

• восстановление бытовых навыков;

• стимуляция речевой функции;

• психологическая поддержка.

Как пройти в реанимацию

Все зависит от каждой конкретной ситуации. К примеру, немалую роль играет то, сколько времени больной проведет в отделении. В случае, когда произошел инфаркт, ДТП и подобное, посещение не приветствуется. Нужно помнить, что речь идет об особенном отделении, где находятся больные в весьма тяжелом состоянии, и присутствие там посторонних не допускается.

Можно зайти в реанимацию или нет — в основном зависит от правил самого медицинского учреждения. Перед посещением следует снять верхнюю одежду, надеть халат, маску и бахилы. О посещении следует договориться с врачом. Просто по вашему желанию вас никто не пропустит. В связи с этим между медицинским персоналом и родными больного могут возникать конфликтные ситуации. Но нужно понимать, что в данных обстоятельствах обе стороны имеют одну задачу. Это выздоровление больного. Поэтому следует сохранять спокойствие и рационально смотреть на ситуацию.

Новое отношение к умершему не подразумевает его забвение, оно определяет для него место, заняв которое он оставит достаточно пространства для других. Это отражается в иллюстрации мысли Вильяма Вордена, описывающего письмо девочки, которая потеряла отца и написала матери из колледжа: «Есть другие люди, которых можно любить. Это не значит, что я люблю отца меньше».

Прежние отношения могут быть очень ценными, но они не должны препятствовать новым. Как помочь пережить смерть близкого человека: выстроить новое отношение — человек должен осознать, что смерть любимого не противоречит любви к другому мужчине или другой женщине, что можно чтить память друга, но при этом дружить с новыми людьми.

Отдельно стоит оговорить смерть ребенка. Нередко родители торопятся с решением родить нового ребенка, не успев в полной мере пережить и принять утрату прежнего. Подобное решение это не столько движение к новой жизни, сколько отрицание необратимости потери старой (неразрешенность первой задачи). Они неосознанно хотят заново родить умершего ребенка, вернуть все как было. Но только пережив утрату полностью, оплакав умершего и выровняв свое эмоциональное отношение к его смерти, стоит думать о новом ребенке. Иначе родители не смогут выстроить подлинные отношения с ним и будут бессознательно примерять на него идеализированный образ умершего. Понятно, что сравнение это будет не в пользу живого.

Пережить утрату — не значит забыть умершего.

Права гражданской жены

Институт гражданского брака в нашей стране практически не развит. Чисто теоретически, гражданским должен называться именно тот брак, что регистрируется после похода в ЗАГС, в противовес церковному бракосочетанию. У нас же подобным понятием называют банальное сожительство.

Если молодые люди на протяжении длительного времени живут вместе, никаких дополнительных прав гражданской жене это не дает. Конечно же, в случае раздела имущества или любого другого конфликта, если получится доказать факт совместного ведения хозяйства, можно претендовать на свою долю. Но это только через суд, на основании его решений, а не по какому-то другому праву.

Гражданскую жену могут не пустить в реанимацию или даже обычное отделение больницы, ей не будут предоставлять личную информацию гражданского супруга. Но в любой сфере можно оформить доверенность, включить человека в список доверенных лиц или выполнить другую манипуляцию, которая серьезно расширит возможности близкого человека, отношения с которым не узаконены.

Похожие записи:

• Санаторно курортные путевки Чернобыльцам в 2024 году
• Прекращение Алиментов При Заключении Нотариального Соглашения
• Центробанк объяснил особенности налогообложения при продаже золота